Игорь Губерман называл ЕГО языковым счастьем, игрой и карнавалом живого духа, глотком свежего воздуха и краткой эфемерной свободы и совершенно серьезно утверждал: "Вековечно рабская и вековечно ханжеская атмосфера российской жизни была бы гибельно удушливой для почти любой живой души, если бы в самом языке не возникла благодатно живительная щель, лакуна, пространство вольности, раскованности и распахнутости. Назовите "героя" этого губермановского дифирамба.